Тема правоохранительных органов неоднократно становилась и становится предметом пристального интереса многих ведущих экономистов, социологов, юристов. Научные структуры МВД и Прокуратуры систематически заняты изучением современного положения правоохранительной системы и поиском наиболее оптимальных решений всевозможных и уже очевидных для обывателей проблем. И хотя результаты этих (назовем их «внутренними») исследований не предаются огласке, они все же не являются закрытыми, и наиболее целеустремленные граждане умудряются ознакомиться с их результатами. Например, используя возможности доступа студентов-юристов профильных ВУЗов к библиотечным фондам, где все эти исследования аккуратно накапливаются.

Собственно по такому пути пошел и Центр «Демос» (www.demos-center.ru), заполучив в итоге материалы интересных по своим результатам исследований социологов и криминалистов из системы МВД. Разъяснять исследовательскую привлекательность этих результатов нужно, наверное, в другой статье, но здесь все же уместно сформулировать один, крайне немаловажный тезис: результаты исследований научных структур правоохранительной системы практически ничем не отличаются от результатов независимых по своему характеру исследовательских контор, а с социологической точки зрения и вовсе совпадают. Получается, что экспертное сообщество чуть ли не единодушно в своих выводах и оценках, что «гражданским» и «правоохранительным» исследователям совершенно очевидны и одинаково понятны проблемы и конфликты внутри органов. Тогда остается вопрос, что же мешает объединиться и разработать эффективную программу действий?

Можно долго перебирать причины автономности научных работ и отсутствия перекрестного обсуждения, в том числе сослаться на неразвитость дискурсивных практик в современном экспертном сообществе России и это все будет верным, но главная причина, как представляется, кроется в другом.

Все известные в открытом доступе исследования хороши в своей диагностике, они предельно четко и ясно ориентированы на выявление проблем, но при этом, в сущности, не предлагают того, что называется «позитивным выходом из ситуации». Это утверждение выглядит жестким, но оно справедливо, так как в своих рекомендациях исследователи не идут дальше предложений, требующих усилить контроль, ввести жесткие репрессивные санкции, не уточняя каким образом, но изменить существующую систему отчетности и пр. Многие предложения верны и обоснованны, часть из них уже реализуется, но все они не могут изменить ситуации в целом и потому остаются половинчатыми. Так, один весьма знающий эксперт приходит к выводу, что поделать с ситуацией ничего нельзя, а выход только один – использовать весь арсенал уголовных репрессий. Предложение понятное, но при большевистском следовании ему ни к чему кроме окончательной деструкции прийти невозможно. Одних посадят, другие от испуга разбегутся – наверное, именно такой результат мы получим.

Думается, что такой «негативный выход» не устраивает ни граждан, ни профессиональных правоохранителей, ни государственную власть, ни, в конце концов, экспертное сообщество. Требуется все же каким-то, пока не до конца известным образом, изменить ситуацию и при этом окончательно не уничтожить правоохранительные органы.

Кстати, именно такой запрос был коллективно заявлен на публичной лекции Леонида Косалса. Лекция была посвящена как раз правоохранительным органам и рассказывала о причинах и последствиях коммерциализации правоохранительной сферы. Аудитория согласилась с выводами, но, мягко говоря, расстроилась из-за того, что ей сходу не предложили варианты позитивного развития. Прозвучавшие предложения не устраивали. Другие же, например, от самих слушателей, по их словам, весьма осведомленных о происходящем в правоохранительных органах, не поступали.

В одном из интервью в рамках экспертного опроса, который проводился региональными экспертами – партнерами Центра «Демос» по проекту «Произвол правоохранительных органов: практики и причины» респондент, начальник районного отделения милиции, сказал: «Надо что-то, конечно, менять. Государство должно решить». Незамысловатая цитата, но поразительная по двум причинам. Во-первых, что менять – неизвестно, во-вторых, изменений ждут от государства, т.е. как обычно сверху.

Вот и получается, что сейчас мы живем в каком-то смысле в безвыходной ситуации: граждане/общество адекватны в своих оценках современной милиции, независимые и «внутренние» эксперты синхронно разобрались в положении дел, правоохранители, тем более, – последние, кого можно было считать дезориентированными, но никто не предлагает решения. Даже сами сотрудники правоохранительных органов, для которых система – часть повседневности, не имеют не то что комплексного решения, но не могут уверенно предложить какой-либо одной реализуемой и эффективной меры. И это те правоохранители, которые поддерживают реформу, а они, судя по результатам экспертного опроса, явно не в большинстве. Согласие между правоохранителями достигается только на идее возврата к системе льгот и социальных гарантий. Оная мыслится единственным средством, которое может оздоровить систему.

Конечно, считать, что сотрудники МВД могут самостоятельно, без внешней помощи справиться с неэффективностью правоохранительной системы и найти реформаторские способы изменений, - дилетантское заблуждение. Очевидно, что реформирование не происходит изнутри, но сам запрос на реформу должен быть сформулирован, в том числе, и ими. Но пока есть только признание проблем, затрудняющих работу правоохранительной службы, и требование эти проблемы решить.

Этот запрос не сформулирован ни обществом, которое, казалось бы, должно негодовать от ситуации перманентных вынужденных платежей, об объемах которых рассказывалось на лекции на материалах специального исследования. Но общество, при всех негативных оценках, уровень которых поражает, когда изучаешь данные социологических замеров, по большей части относиться к правоохранительным органам с безразличием, иногда - с терпением.

Граждане свыклись с тем, что если жизнь тебя вынуждает общаться с милицией, то есть способы, которые это общение могут сделать менее неприятным, а то и вовсе свести его на нет, едва оно начнется. Причем, речь идет не только о тех гражданах, которые попадают в поле зрения милиции как правонарушители, но и о тех, кто платит милиции за те услуги, которые законодательно должны предоставляться бесплатно. Нельзя сказать, что граждан устраивает такая ситуация. Но преодолевать ее, с точки зрения граждан, становится себе дороже. Проще, быстрее и надежнее действовать по тем неформальным правилам игры, которые установились в период коммерциализации правоохранительных органов.

Обыватель всегда выбирает тот способ, который гарантированно приведет к желаемому результату. Такой гарантией и является следование этим правилам, которые, в сущности, не что иное, как результат своего рода невербальной конвенции между обнищавшей милицией и экономически более благополучным обществом.

Если отношения граждан с милицией перешли на квазидоговорную основу (допускаю, что это случилось далеко не в постсоветское время, но именно в этот период такая схема взаимодействия укрепилась и получила обновленный статус социальной нормы), заменив кодифицированные отношения обязательств и прав, то милиция как государственный институт по обеспечению безопасности граждан перестал существовать в общественном мнении. Скорее милиция воспринимается как репрессивный государственный аппарат, взаимодействия с которым всегда вынуждены или принудительны, сопряженны с расходами. В этой ситуации безразличие становится оптимальным типом гражданского отношения, а «караван при этом идет своим ходом».

Вроде бы освоенная большинством граждан схема отношений с правоохранителями доказала свою работоспособность просто самим фактом своей живучести. Отчасти так и есть. Но уже сейчас гражданское безразличие обернулось игнорированием милиции, девальвацией значения ее работы и в конечном итоге, отказом в доверии.

Милиция превратилась в маргинальную структуру, в «дешевенькое пугало», что, безусловно, понятно работающим в системе людям. Не каждый правоохранитель готов мириться с таким социальным статусом, и это в конечном итоге оборачивается той или иной формой компенсации, граничащей с грубыми социальными девиациями. А это уже может сказаться на гражданах, причем случайно, не избирательно, в порядке превентивной агрессии. Такая проблема есть, и о ней исследователи из структур МВД говорят как о профессиональной деформации.

Тем не менее, все как один, и начальники отделов, и рядовые во время интервью отмечали сложности, связанные с преодолением недоверия граждан. А ведь задачи по профилактике преступности, по расследованию преступлений, по ведению оперативной деятельности возникают не от случая к случаю, а решаются ежедневно. И, по правде говоря, задумываешься, а как можно вести оперативную работу, если серьезные проблемы возникают уже на стадии формирования круга осведомителей. Не говоря уже о частностях, когда приходится уговаривать свидетелей преступлений не смываться из отделения и подождать следователя 10 минут.

Можно упрекать самих правоохранителей в том, что в сложившейся ситуации виноваты именно они. Но взаимные упреки, а со стороны правоохранителей их также предостаточно, - не способ изменения. Точно так же стереотипизация проблемы не дает аргументов ни обществу, ни правоохранителям, а только может привести к трансляции уже поднадоевших мифов. Как гражданских («им за все надо платить», «они покрывают преступников», «милиция и криминал – одно и тоже», «законы бесполезны»), так и правоохранительных («СМИ настроены против милиции, они нас очерняют», «мы работаем как на войне», «люди настроены против нас»). В такой ситуации известная многим исследователям проблема отчуждения общества и правоохранительных органов будет только усиливаться.

По всей видимости, требуется шаг навстречу. Как со стороны самих граждан, так и со стороны правоохранителей. Уже сейчас можно услышать слова высокопоставленных сотрудников правоохранительных структур о необходимости совместной работы с общественными организациями. Но все эти высказывания не перестают оставлять ощущение наигранности, риторичности и ни чем не подкрепленной вербальной формулы, потому что не превращаются в четко поставленную задачу для региональной и местной правоохранительной власти.

Из-за такой непоследовательности, которая не что иное как результат дефицита политической воли, мы наблюдаем впечатляющее разнообразие между различными регионами: где-то такие установки по сути игнорируются, где-то реализуются в конкретное взаимодействие, как, например, в Республике Коми. Но очевидно одно – механизмов горизонтального диалога в каком-то оформленном и работающем виде пока не существует, хотя составляющие этого диалога по большей части уже «созрели».

Маленький пример. Во время экспертного опроса (респонденты – сотрудники как высшего, так и низшего звена правоохранительных органов в регионах) в Екатеринбурге ни один из опрошенных не отказался от продолжения сотрудничества в совместных гражданских проектах. И такая ситуация повторялась практически во всех регионах, где осуществляется проект (работы ведутся партнерами Центра «Демос» в Тверской, Воронежской, Свердловской, Нижегородской и Пермской областях, в Красноярском и Алтайском краях, в Республиках Адыгея, Коми и Татарстан). То есть кредит доверия выдан и им надо воспользоваться. В первую очередь, тем социальным медиаторам, которые имеют опыт взаимодействия с государственными структурами.

Амбициозная цель такого социального лоббизма понятна: с помощью спонсируемых гражданскими организациями, общественными деятелями и пр. микродействий помочь оформиться совместному, как правоохранительному, так и общественному запросу на реформирование органов. Артикулированный общественный запрос является заказчиком на реформу, с которым не считаться станет весьма затруднительно. А наличие заказчика – основа для дальнейшего объединения усилий, в том числе, между гражданскими и правоохранительными исследователями, без которого решить сложную задачу преобразования системы никак не получится.

Без последовательной и систематической политической воли реформирование нигде не происходит, и тем более не случится в России. Она – главное условие перемен. Но ее одной недостаточно. Неудовлетворенность милиции своим нынешнем положением не перерастет в осознанный запрос на реформу, пока правоохранительная власть на местах не заявит коллективного требования. В таком, пока только зарождающемся, принудительном для государства контексте федеральной правоохранительной власти выгоднее будет следовать общественному запросу, чем идти против течения.

Новикова Асмик, Центр "Демос", статья впервые опубликована на Полит.Ру