Суд признал, что милицейские автомобили-«буханки» унижают достоинство граждан
06 июня 2008, 13:54
Вчера Сыктывкарский городской суд признал, что содержание задержанных в заднем отсеке стандартного милицейского автомобиля УАЗ-3909 (известен как «буханка») может унижать достоинство граждан. К такому выводу пришел судья Роман Ошманкевич, удовлетворив иск члена правления Коми правозащитной комиссии (КПК) «Мемориал» Эрнеста Мезака к УВД Сыктывкара.
Поводом для судебного разбирательства послужил инцидент, произошедший 25 декабря 2007 года. По инициативе активистов КПК «Мемориал» у памятника «Скорбящий войн» в Сыктывкаре в тот день была отслужена лития о жителях Коми, погибших в Афганистане и Чечне. Перед скульптурой война были зажжены 157 свечей в красных пластмассовых стаканчиках. В десятом часу вечера Эрнест Мезак подошел к памятнику, чтобы убрать пластмассовые стаканчики. Здесь по надуманному подозрению в хулиганстве его задержал пеший патруль ППС. По вызову патруля к памятнику подъехал милицейский уазик, в задний отсек которого к двум пьяным поместили правозащитника.
«Я отчетливо осознал, что стал пельменем в холодильнике. В отсеке для задержанных была кромешная тьма и мороз как на улице. Пришлось позвонить знакомым и попросить их принять меры по моему освобождению», – вспоминает о случившемся Эрнест Мезак. Правозащитник провел в автомобиле около 20 минут, а затем был отпущен.
В рамках совместного проекта КПК «Мемориал» и московского Фонда «Общественный вердикт» условия содержания правозащитника в «буханке» были обжалованы в Сыктывкарском суде. Иск к УВД Сыктывкара был основан на позиции Европейского суда по правам человека, высказанной в деле «Худоеров против Российской Федерации». Страсбургский суд в этом решении поддержал требованиях к перевозке лишенных свободы лиц, выработанных Европейским комитетом по предупреждению пыток. Комитет считает, что автомобильные боксы для задержанных должны быть теплыми, освещенными, снабженными ремнями безопасности или другими приспособлениями для сохранения устойчивости людей при движении машины. Правозащитник в свою очередь взялся утверждать, что условия его содержания в уазике нарушали статью 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которой люди не должны подвергаться бесчеловечному и унижающему достоинство обращению.
Представителям УВД и Автохозяйства МВД по Республики Коми (формальный владелец злополучной «буханки», привлеченный к делу на правах третьего лица) было сложно спорить с правозащитниками. Позиция милиции свелась к тому, что европейские стандарты, установленные для перевозки подсудимых не распространялись на Эрнеста Мезака, так как он был рядовым гражданином, а холодный уазик с ним никуда не двигался. При этом милиция так и не смогла предоставить суду сертификат «одобрения типа транспортного средства» на тот автомобиль, в котором содержался член «Мемориала». УВД, правда, представило суду «одобрение» на похожий милицейский автомобиль. Однако из этого документа следовало, что задний отсек уазика предназначен исключительно для груза, а не для живых людей.
«Я отчетливо осознал, что стал пельменем в холодильнике. В отсеке для задержанных была кромешная тьма и мороз как на улице. Пришлось позвонить знакомым и попросить их принять меры по моему освобождению», – вспоминает о случившемся Эрнест Мезак. Правозащитник провел в автомобиле около 20 минут, а затем был отпущен.
В рамках совместного проекта КПК «Мемориал» и московского Фонда «Общественный вердикт» условия содержания правозащитника в «буханке» были обжалованы в Сыктывкарском суде. Иск к УВД Сыктывкара был основан на позиции Европейского суда по правам человека, высказанной в деле «Худоеров против Российской Федерации». Страсбургский суд в этом решении поддержал требованиях к перевозке лишенных свободы лиц, выработанных Европейским комитетом по предупреждению пыток. Комитет считает, что автомобильные боксы для задержанных должны быть теплыми, освещенными, снабженными ремнями безопасности или другими приспособлениями для сохранения устойчивости людей при движении машины. Правозащитник в свою очередь взялся утверждать, что условия его содержания в уазике нарушали статью 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которой люди не должны подвергаться бесчеловечному и унижающему достоинство обращению.
Представителям УВД и Автохозяйства МВД по Республики Коми (формальный владелец злополучной «буханки», привлеченный к делу на правах третьего лица) было сложно спорить с правозащитниками. Позиция милиции свелась к тому, что европейские стандарты, установленные для перевозки подсудимых не распространялись на Эрнеста Мезака, так как он был рядовым гражданином, а холодный уазик с ним никуда не двигался. При этом милиция так и не смогла предоставить суду сертификат «одобрения типа транспортного средства» на тот автомобиль, в котором содержался член «Мемориала». УВД, правда, представило суду «одобрение» на похожий милицейский автомобиль. Однако из этого документа следовало, что задний отсек уазика предназначен исключительно для груза, а не для живых людей.
В состоявшемся вчера заседании суда юрист КПК «Мемориал» Александр Островский убедительно доказал, что в задний отсек уазика в любом случае нельзя помещать больше двух задержанных. А Эрнест Мезак оказался там третьи, что явно свидетельствовало о желании милиции нарушить правила безопасной перевозки пассажиров автотранспорта. Суд, рассмотрев дело, вынес компромиссное решение. Иск Эрнеста Мезака был удовлетворен частично. Условия содержания правозащитника в «буханке» были признаны унижающими достоинство, но не были признаны бесчеловечными.
«После того, как судья составит полный текс судебного решения, КПК «Мемориал» предпримет ряд мер, чтобы перевозка людей в милицейских «буханках» стала гуманной. Думаю, этому будут рады и сами милиционеры, которые в зимние месяцы тоже мерзнут в уазиках», - заявил Эрнест Мезак после суда.
