Милиционеры бьют задержанных от… безысходности?
17 ноября 2008, 11:05
Термин «оборотни в погонах» придумал бывший министр внутренних дел Борис Грызлов. Так он назвал высокопоставленных сотрудников МУРа и МЧС, которых в 2003 году арестовали за коррупцию, шантаж, рэкет, сговор с криминалитетом. Показательным процессом власть успокоила народ - мол, мы избавим милицию от нечестных сотрудников. Прокуратура сажала взяточников, вымогателей, мошенников. Два года назад добралась до оперуполномоченных. Полетели головы сотрудников уголовного розыска.
Самая распространенная статья УК в отношении милиционеров - 286-я: превышение должностных полномочий с применением насилия, оружия, специальных средств.
В Кировском райсуде слушается дело двух оперативников 65-го отдела милиции. 17-летнего Алексея и 22-летнего Альберта заподозрили в краже и привели в отдел. В родных стенах младший лейтенант Потетинов и лейтенант Фарманян чувствовали себя свободно. Как считает обвинение, пристегнули парней наручниками, достали странный приборчик и спросили:
- Признаемся?
Скованные ответили отказом.
Одну клемму - к пальцам руки, другую к грудной клетке, небольшой заряд. И так, по словам потерпевших, пару дней. Для убедительности подозреваемых аккуратно избили. И отпустили. Показаний никаких, а держать дольше - опасно. Ребята кинулись в прокуратуру.
Уполномоченный по правам человека в Санкт-Петербурге Игорь Михайлов так расценивает действия милиционеров:
- Любое несанкционированное применение наручников и других спецсредств по международному праву приравнивается к пытке.
Мента легко посадить
По 86-му отделу милиции тоже проводят проверку. Как показали потерпевшие, после фестиваля граффити они в восьмером сидели во дворе на Комендантском проспекте. Подъехал милицейский «воронок»:
- Забираем всех. На чужой станции компаниями больше пяти человек собираться запрещено.
В отделе парни узнали, что они скинхеды и готовили нападение на граффитистов.
- Нас били по лицу ладонью, били по почкам, голове, прыгали по телу, били током по половым органам, пристегивали наручниками, - написали они в прокуратуру.
Издевались, по признанию потерпевших, с четырех дня до трех ночи.
- Как было на самом деле, следователей не волнует, - говорит оперативный работник одного из райотделов. - Для задержания нужно оформить кипу бумаг и потратить массу времени. А чтобы упрятать мента, достаточно письменного заявления.
По-другому никак?
- Но давай разберемся, кто получает «по ушам», - рассуждает оперативник Д. - Во-первых, ушлепок, который выпендривается на улице. Ему корочку показываешь, а он ее вырывает, на три буквы посылает. Конечно, он получит свое. Сначала на улице, потом в отделе. Второй случай, это если человек наверняка что-то знает, но говорить не хочет. Потерпевший в соседней комнате слезами обливается, а он преступника прикрывает. У наших клиентов менталитет такой. Пока не дашь по ребрам, не заговорит. Отсюда третий случай. Передо мной сидит подозреваемый и в лицо смеется. Других способов достать доказательства у меня нет. Материально-техническая база нулевая. Мне не дали ни одного разрешения на прослушку телефона. Даже распечатку переговоров получить не могу.
Все думают, что работа опера - это жутко интересная штука. На самом деле, мы почти все время занимаемся бумажной волокитой. Бюрократия в органах на высшем уровне. Начальство с меня требует заводить агентуру. На бумаге они, конечно, есть. За три месяца я должен найти хотя бы одного стукача. Но они нулевые. Я больше информации получаю от своих наркоманов, которых, кстати, тоже поначалу метелил. Зато теперь они боятся. И за этот страх они, во-первых, не соврут, а во-вторых, стараются лучше всяких проплаченных агентов.
Пару бы оперативных камер и жучков, и мне никого трогать не надо. Есть такая пословица: «Вот идет сотрудник УР, вечно пьян и вечно хмур». А почему? У него куча информации, а сделать ничего не может. У нас нет никаких прав, закон об оперативно-розыскной деятельности давно устарел. Вот тебе пример - Беларусь. Милиционер там - бог! Оперативник может проводить абсолютно все следственные действия. Они сразу ставят телефон на прослушку, как только получают информацию о подозреваемом. И получают в переводе на наши деньги 30 тысяч. При тамошних ценах им во как хватает. В Питере 95 процентов оперов работает за идею. Нам много не надо. Поднимите зарплату хотя бы тысяч до сорока, дайте побольше полномочий, и в городе такой же порядок будет, как в Беларуси.
Александр Ермаков, "Комсомольская правда"
