Сегодня стало известно, что милиционер-стажер, сбивший 11 человек, в том числе шесть детей, на автобусной остановке в Ростове-на-Дону, уволился из органов милиции по собственному желанию. По данным следствия, днем 12 апреля милиционер-стажер на автомобиле АЗЛК-2141 не справился с управлением и наехал на людей, стоявших на автобусной остановке на улице Текучева. В результате были госпитализированы 11 человек.

Случаев, когда по вине находившегося за рулем сотрудника милиции страдают люди, удручающе много. В январе этого года в Мордовии 37-летний участковый уполномоченный сбил пешеходку, пострадавшая была госпитализирована. Тогда же, в январе, на 21-м километре автодороги Великий Новгород-Луга сотрудник милиции, находившийся при исполнении служебных обязанностей за рулем служебного автомобиля марки ВАЗ-21214, при обгоне выехал на встречную полосу и врезался в "Волгу", которой управлял 64-летний житель новгородского поселка, в результате аварии водитель "Волги" скончался от ранений на месте ДТП. В феврале сотрудник милиции на «Жигулях» в понедельник сбил своего коллегу в городе Моздоке Северной Осетии - милиционер, командированный в республику из Саратовской области, был госпитализирован. Сегодня прокуратурой Копейска направлено в городской суд уголовное дело в отношении бывшего старшего инспектора по розыску МРЭО ГИБДД Челябинской области, который обвиняется в совершении ДТП со смертельным исходом. Нами перечислена только малая часть случаев, когда сотрудники милиции становятся виновниками дорожно-транспортных происшествий.

Эта проблема вполне осознается и руководством МВД. Так, во время оперативно совещания при начальнике ГУВД по городу Москве, было особо отмечено, что «среди нарушений со стороны сотрудников милиции большую тревогу вызывает проблема дорожно-транспортных происшествий, совершенных по вине милиционеров. Несмотря на то, что за последнее время число таких ДТП снизилось с 44 до 36, проблема продолжает оставаться серьезной. На данный момент число сотрудников, привлеченных к административной ответственности за различные нарушения ПДД, составило 955 человек, из них за управление транспортом в состоянии опьянения 72».

Для того чтобы существенно переломить эту ситуацию, с начала апреля текущего года при ГУВД Москвы была создана и действует мобильная группа по проверке соблюдения дорожно-транспортной дисциплины и профилактике ПДД.

Милиционер, нарушающий ПДД, в последнее время стал постоянным объектом публикаций СМИ. С водителем в погонах обычные граждане стараются не связываться, потому что уверены: в любом случае правым окажется тот, кто сильнее. Дарит ли милицейская форма ощущение безнаказанности? Комментирует кандидат психологических наук, консультант проекта "Психосоциальная реабилитация пострадавших от произвола и насилия" (Фонд "Общественный вердикт") Дарья Кутузова:

Логично предположить, что подавляющее большинство взрослых людей в форме, позволяющих себе игнорировать закон и уходить от ответственности, причинять вред тем, кого обязаны защищать, не были воспитаны своими родителями в подобном духе и не имели подобной предрасположенности с рождения. Они освоили подобную позицию и поведение где-то еще, в том или ином социальном окружении. На максимально широком уровне, в российской культуре, сейчас все большее распространение получает дискурс, который можно обозначить как "дискурс милитаризма", отдающий людям в форме и с оружием привилегированное положение. Их слово становится как бы более весомым, чем слово остальных людей, превращающихся по сравнению с ними в "граждан второго сорта".

В индивидуальном развитии человека есть два основных периода, когда с достаточно высокой вероятностью он(а) будет "нарушать правила", "пробовать на прочность границы дозволенного" и пр. Это так называемый кризис трех лет и подростковый кризис. В обоих случаях это - сопутствующий эффект развитию самосознания. Ребенок и подросток пробует на прочность разные "нельзя", чтобы выяснить, насколько они реальные и настоящие. "Где заканчиваюсь я, мои прихоти, желания и возможности, и где начинаются другие люди?". В случае подростков это еще бывает упоение собственным новообретенным могуществом: "Вот сколько я всего уже могу, я уже не ребенок, я, должно быть, взрослый человек! Только настоящий взрослый может остановить меня! А ну, посмотрим, есть ли тут кто-то взрослее меня?" Когда подростки сбиваются в "стаи", упоение собственным могуществом становится еще сильнее, и такие группы могут совершать поступки вопиющей безнаказанности. Тогда достаточно одного зачинщика, и общий уровень морального развития такой "стаи" сводится к "наименьшему общему знаменателю".

В ситуации возрастающего доминирования дискурса милитаризма, возможно, на социальном уровне происходит нечто подобное подростковому кризису, описанному выше. Люди, чувствующие, что в обществе распространяются негласные предписания, дающие им много возможностей, в большей или меньшей степени осознанно начинают проверять, есть ли кто-то, кто мог бы поставить им пределы, кто-то более "взрослый" и "могущественный". В данном случае это призыв к активному действию со стороны "носителей" альтернативного дискурса, который можно обозначить как дискурс гражданского общества. Именно их задача - принять на себя роль взрослых.

К моменту выбора профессии система ценностей молодого человека складывается уже в достаточной степени, чтобы можно было при профотборе определить вероятность того, важна ли ему по той или иной причине "власть ради власти", превосходство над другими и стремление их контролировать. Возможно, это особый фактор риска в данной профессии, который хорошо было бы учитывать при отборе, и включить в профессиональную подготовку сотрудников правоохранительных органов какие-то программы, помогающие ограничить влияние этого фактора и укрепить те ценности, принципы и практики, которые можно было бы ему противопоставить.

Важно отметить, что безнаказанное поведение милиционеров и других лиц, облеченных властью, ведет к искушению "обобщенно-негативного описания": когда мы начинаем думать, что "все милиционеры такие" или даже что "человек, поступивший таким образом, всегда поступает именно так". Это искушение обобщенно-негативного описания приводит к тому, что мы перестаем "видеть", замечать существование тех милиционеров, которые пришли работать в милицию по призванию и отличаются исключительной порядочностью; мы перестаем видеть в поведении милиционера, совершившего правонарушение или должностное преступление, какие-то иные, противоречащие плохим, хорошие поступки в прошлом, проявление тех ценностей, через которые его возможно было бы призвать к ответственности. Иначе говоря, мы можем перестать видеть те ресурсы, которые можно было бы противопоставить безнаказанности не только "извне" милиции, но и "изнутри". Чем меньше подобных ресурсов мы видим, тем труднее бороться с безнаказанностью. Важно узнать у тех, кто не воплощает в своих поступках безнаказанность, как им удается ей противостоять, и что можно сделать, чтобы ресурсов, ограничивающих безнаказанность, внутри самой милиции и за ее пределами было больше".