Вчера в Верховном суде Северной Осетии, где проходит процесс по делу "бесланского террориста" Нур-Паши Кулаева, для дачи показаний первый раз вызвали представителей оперативного штаба по спасению заложников.

На свидетельскую трибуну вышли бывший министр здравоохранения республики Александр Соплевенко и начальник группы оперативного управления МВД России полковник Александр Цыбань.

Как выяснилось в ходе допроса, ни один, ни другой не принимали участия в заседаниях штаба, их никто не ставил в известность о численности заложников, и у них в течение трех дней не возникло никаких вопросов к членам штаба.

В частности, Александр Соплевенко рассказал суду, что распоряжение поехать в Беслан он получил от председателя правительства, а уже в Беслане Александр Дзасохов сказал ему: "Саша, наша медицина должна быть готова ко всему". Тогда министр отправился в районную больницу. В течение трех дней североосетинских медиков готовили к эвакуации раненых специалисты Центра медицины катастроф, директор которого Сергей Гончаров также давал вчера показания.

Медики утверждают, что узнали о числе заложников 2 сентября – после посещения школы экс-президентом Ингушетии Русланом Аушевым. Как вспомнил Сергей Гончаров, Руслан Аушев сказал ему: "Серега, их там больше тысячи". После этого был полностью пересмотрен план эвакуации, вызваны медики из соседних республик и развернут полевой хирургический госпиталь.

Адвоката потерпевших Таймураза Чеджемова интересовала организация работы штаба, однако министр Соплевенко ничего вразумительного рассказать не смог.

Полковник Цыбань, который руководил в Беслане блокированием подходов к школе, был введен в состав штаба 2 сентября и поступил в распоряжение бывшего начальника УФСБ по Северной Осетии Валерия Андреева. Отвечая на вопросы адвоката Таймураза Чеджемова, он долго молчал, путался в показаниях, сообщил, что у него как у члена штаба не было информации о численности заложников и это в штабе не обсуждалось. "Я находился там, где мне сказали, и не привлекался к обсуждениям", - сказал Цыбань. Вопрос о том, могли ли боевики уйти через оцепление, также остался без ответа.

"Я не помню сейчас" - так ответил Цыбань и на вопрос о том, сколько заложников было в школе. Между тем свидетели, которых допрашивали по ходатайству потерпевших, все помнили хорошо.

В частности, начальник службы участковых Беслана Чермен Хачиров сообщил суду, что уже к вечеру первого дня захвата он передал в милицию список заложников из 947 человек, который составили участковые уполномоченные, каждый на своей территории. Стоит отметить, что показания бесланских милиционеров расходились с показаниями полковника Цыбаня и в части применения российскими военными танков. Цыбань заявил, что танки стреляли спустя три часа после окончания операции по ликвидации боевиков в школе. Это заявление вызвало в зале лишь смех.

"А зачем это делалось? - спросил адвокат Чеджемов. – Впрочем, не надо отвечать, это трудный вопрос". В свою очередь, милиционеры, стоявшие в оцеплении, показали, что танки стреляли с 15 до 16 часов 3 сентября. Участковый Александр Хаев рассказал, что танк стрелял по школе, после чего из стен сыпались кирпичи. Это подтвердил и участковый Алан Караев. На вопрос гособвинителя Николая Шепеля о том, видел ли он стреляющий танк сам, милиционер рассказал, что на окна школы после выстрела поставили детей с белыми тряпками, и для того чтобы прекратить стрельбу по школе, один из омоновцев вскочил на танк и начал колотить кулаками по люку. "Это происходило в четырех метрах от меня", - сказал он.

Дина Джанаева, Газета