В июне 2012 года в Фонд «Общественный вердикт» обратилась москвичка Людмила Коршунова, на иждивении которой находится малолетний сын и престарелая мать. Вместе они проживали в арендованной квартире. Через некоторое время между Коршуновой и владельцем квартиры возник конфликт, и женщина решила съехать после истечения срока договора. Хозяин квартиры, узнав о намерении жильцов уехать, решил не дожидаться окончания договора, и потребовал освободить помещение. При этом учитывать залоговую сумму аренды владелец отказался, после чего обратиться к полицейским, чтобы выселить женщину из квартиры.

4 марта 2012 года, когда Коршунова собирала вещи и готовилась к переезду, владелец квартиры явился вместе с нарядом полиции. Взломав дверь, полицейские попытались отобрать у Коршуновой паспорт, который вернули только после того, как женщина позвонила в дежурную часть через «02». Затем в квартиру прибыл участковый уполномоченный, который попытался отнять у Коршуновой мобильный телефон, паспорт и договор аренды. При этом другие полицейские отделили мать Коршуновой и сына от матери, а саму Коршунову заблокировали в комнате. Участковый вместе с владельцем квартиры заперлись в кухне, откуда вызвали Светлану Сулейманову, майора полиции, начальника подразделения по делам несовершеннолетних в Замоскворецком ОВД.

Приехав, Сулейманова объявила, что забирает ребенка Коршуновой с собой. Мать попыталась помочь ребенку одеться, однако полицейские не дали женщине этого сделать. Сулейманова схватила мальчика и вытащила его из квартиры, затем двое полицейских, применяя силу, вывели престарелую мать Коршуновой и потащили следом за Сулеймановой. Еще двое полицейских вывели Коршунову, угрожая ей автоматом.

С лестничной площадки Коршунова слышала, как ее сын закричал, а затем крик резко прервался. Позже мальчик рассказал, что после того, как он закричал, полицейская сдавила ему шею и таким образом тащила ребенка с пятого по первый этаж. В полиции инспектор Сулейманова в присутствии хозяина квартиры задавала Коршуновой вопросы о том, в какую школу ходит ребенок. После того, как Коршунова подписала документ о получении ребенка и об отсутствии претензий к полицейским, семью отпустили. Дома мальчик почувствовал себя плохо, его тошнило, он отказывался от еды и больше суток не разговаривал. Врачи зафиксировали у ребенка тупую травму шеи, повреждение трахеи, гематомы. У мальчика развился посттравматический стрессовый синдром.