Теперь вот по поводу обвинительного уклона. Так что психология судьи - это психология маленького чиновника, во-первых, и работяги, во-вторых. Важно, сколько приговоров и решений у тебя отменено или изменено. При этом судейская масса состоит из изрядного числа выходцев из правоохранительных органов и из секретарей судебных заседаний. Люди, привыкшие занимать подчиненное положение и фиксировать протоколы судебных заседаний. Так вот, обвинительный уклон. Я позволю себе рассказать такую историю, когда я еще служил в Мосгорсуде, то как-то в коридоре встретил свою коллегу. Она должна была уйти на приговор. Там было дело с несколькими убийствами. Я ее зазвал к себе в офис. Надо же.. прокурорша - взяла, да и отказалась от обвинения. Ну, хорошо, говорю, сейчас 5 листов и дело прекращено. А только-только Конституционный суд решил, что если прокурор отказался от обвинения, то дело заканчивается. А она говорит: "нет, я 17 лет работаю и никого пока не оправдала, а тут три трупа, кто-то же должен отвечать, а я возьму его и выпущу из зала. Как это так? Я говорю, ну и что Вы будете делать, прокурор же отказался от обвинения? Она: "Все нормально, я позвонила в Верховный суд и мне сказали, что делать. Они сказали возобновить судебное следствие, огласила там какую-то бумажку, без которой нельзя, а дальше позвонила в Мосгорпрокуратуру и в мгновение ока появился другой прокурор. Ну, и как обычно, произнес речь, потребовал смертной казни. Вот в этом, мне кажется, много чего проявляется. Судья воспринимает свою миссию, как показательную. Это что, терминология уголовного кодекса Саудовской Аравии, помнится мне? Судья воспринимает себя не как человек, решающий судьбу данного человека, а как деятель, который, с одной стороны, демонстрирует выход обвинительной энергии, а с другой стороны, демонстрирует устрашение. Судья 17 лет никого не оправдал и гордится этим. Судья дает возможность правоохранительным органам сохранить лицо. Вот, нашлась глупая девчонка, которая так сказала, а мы - умного прокурора, который скажет, как надо. Судья не принимает решений самостоятельно. В малейшем затруднении она обращается к вышестоящим, потому что от вышестоящих зависит оценка ее работы. Сколько у вас отмен или изменений? Не можете вы получить следующий квалификационный класс и квартиру дать пока не можем. Ну, и, конечно, есть здесь такое теоретическое завихрение, оно связано с теорией формальных доказательств. Вообще, если посмотреть на теорию формальных доказательств, то мы увидим систему представлений обыденного сознания. С точки зрения теории формальных доказательств, которая вроде умерла и отменена в 1864 году, а в сознании живет, как паразит. Ведь для того, чтобы быть правовым судьей, надо эту теорию отринуть и сознательно работать по-другому. А этого не происходит. Судьи не правовые. Они, даже облачившись в мантию, судят как обычные люди. А для обычного человека что хорошо? Дыма без огня не бывает. Раз пытался бежать с места происшествия, значит, виновен и т.д. Для теории формальных доказательств было характерно два пункта: 1. заранее заданная сила улик. Доказательства бывают совершенные и несовершенные. Там одно признание приравнивается к двум показаниям мужчин и т.д. А если только мужчина и женщина дают показания, то этого мало для осуждения. Но что делать? Подвергнуть пытке. А если пытка ничего не дала, тогда что делать? И ответ такой - наказание должно определяться тяжестью улик. То есть Вам могут оправдать, если вообще нет никаких доказательств. Но если есть хоть какие-то, то кара соответствует тяжести наказания. Сознание наших судей -если есть какие-то доказательства, то не оправдывать, а осуждать, но с мягким наказанием. Поэтому аналогом оправдания является осуждение к наказанию, которое уже отбыто. Таким образом, есть организационные причины обвинительного уклона, а есть причины, которые почивают в голове. Психология судьи чиновничья - изрядная доля дел решается по консультации с вышестоящим, потому что от его позиции зависит карьерный рост. Есть ли справедливые судьи, спросил меня как-то корреспондент? Есть, но недолго. Изрядная доля судей нарушают сроки, потому что не укладываются в сроки. Есть, например, инструкция Госкомтруда и еще кого-то про нормы загруженности. Такая инструкция на 46 страницах. Но судьи без смеха эту инструкцию читать не могут, конечно, потому что фактически их нагрузка троекратно превышает эту инструкцию. Там забавно написано, что, рассмотрев дело о разбойном нападении, судья имеет право на 40 минут отдыха. Не 45 минут, не 30, а именно 40 минут отдыха. Кофе попить, а потом опять, засучив рукава, к конвейеру. Поэтому становится понятным, почему судьи с таким удовольствием узнали, что если присяжные оправдают, то им за это ничего не будет. Есть статистика: пик оправдания приходился на 97 год, в это время оправдывали 24 %. А потом количество оправданий все время снижалось. И снижалось до 14 % примерно, как утверждает Шурыгин из кассационной палаты, по всем делам. Самое забавное, что данные об отмене обвинительных и оправдательных приговоров вообще, не только присяжных. Оправдательные присяжных отменяются в 35 % случаев. Было время, когда больше 50 % оправдательных отменялось. А если соотнести всю судебную систему, то выяснится, что 42 % оправдательных приговоров отменяется все равно, это при том, что их сейчас чуть больше 1 % за счет мировых судов. А обвинительные приговоры отменяются в 0,05 %. Таким образом, если вы выносите оправдательный приговор, то шансов, что его отменят, в 800 раз больше. Ну, какого же уклона вы еще хотите. Точно так же, как и с этими штуками забавными. Вот все радовались, что теперь судьи решают вопрос о заключении под стражу. Решают, да. Но в каких процентах случаев судьи отказывают? Около 5 %. А почему так? А сколько прокуроры отказывают?

Практически во всех регионах людей, которые начерно занесены в список присяжных, проверяют на судимость и психиатрическую …есть еще один такой забавный шаг, практически во всех судах фамилии присяжных, живущих не в областном (краевом) центре оккупируются. Это значит, что люди-фермеры или люди из маленьких городков не попадают, то есть они вроде в списке есть, но когда компьютер начинает выборочный отбор, их вроде как бы и нет. Из соображения экономии средств. При этом, списки составляются из рук вон плохо. Достаточно типично, что в списки попадают люди, которые уже не живут в данной местности или умерли или переехали или инвалиды. Я помню очень эмоциональную беседу работника секретариата с одним присяжным в Мособлсуде. Присяжный был калекой - у него не было двух ног. И, значит, в третий раз его вызывали в присяжные. Третий раз он уже объяснялся с работниками аппарата, объясняя, что он из дома не выходит за хлебом. В этот раз он уже матом изъяснялся, объясняя, что ноги у него за это время не отросли. Вот какие данные о списках присяжных. Данные 19 процессов: 543 присяжных были приглашены на 19 процессов. Выяснилось, что 23 % приглашенных по указанному адресу не проживают. 17, 7 % были алкоголиками. 15, 5 % оказались инвалидами и 1, 3 % вызванных скончались. Ну, вот. Из тех, кого призывают в присяжные, кто приходит на самом деле и к кому приходят. Лишь каждый шестнадцатый приходит из отобранных. Причем, есть места, где лучше и где хуже. В Москве и Московской области, видимо, хуже всего. Связано это с тем, что Московская область долгое время не имела областного центра. А сейчас это город.. маленький городишко. Но вот в Московском областном суде приходилось призывать людей из области реально, не из областного центра. И типичный диалог такой: "Вот, я получил повестку, что мне делать? Приезжайте. А я не могу приехать. Почему? Денег нет. Приезжайте, мы вам заплатим. А у меня денег нет и на электричку" Вот так. Люди бедные - ехать не хотят. Вот данные по Магадану, 2003 год: анкета присяжного заседателя направлена в адрес 1202 лиц. Это анкета. Первично люди попали в списки, им пишут, просят заполнить анкеты (там, владеете ли Вы русским языком и т.д. и т.д.). Возвращено анкет 261. Ну и все. То есть фактически ситуация, конечно, очень скверная. Значит, судьи рады любым присяжным. По-видимому, ведется и другой отбор присяжных. Вот, по делу Сутягина первая скамья присяжных была распущена на том основании, что судья перестала работать в этом процессе. Пришла новая судья и велела присяжным расходиться. На Западе дело, попавшее в руке данного состава присяжных, отобрано у них быть не может. И это один из железных принципов правосудия. Что касается присяжных, которые попали во второй список присяжных, это были другие присяжные, очень непростые. Защита ведь обрадовалась, потому что там она читает, что коммерческий директор или менеджер там какой-нибудь, а на поверку уже после выясняется, что коммерческий директор из бывших комсомольских работников, который сидел в МГК ВЛКСМ на иностранных вопросах. Что можно сказать об этом человеке? Или, например, уборщица. Выясняется потом, что это уборщица одного из валютных отелей. Что можно о ней сказать, как о присяжном? Присяжным задают вопросы, имели вы контакты с органами ФСБ или КГБ. Присяжный говорит: "нет", но значит ли это, что он говорит правду и есть ли какие-нибудь средства этой проверки? Принадлежность к осведомителям, способствующим оперативно-розыскной деятельности, является государственной тайной. Соответственно, никакой возможности проверить эти факты нет. Когда работники аппарата выбирают присяжных, то при этом никто не присутствует из сторон. А это значит, что, во-первых, можно отобрать любых как минимум горожан данного областного центра, а, во-вторых, расставить их по ранжиру в зависимости от преференций. Можно отобрать сто присяжных, из которых только 20 выводят, а остальных из судей исключают. Но из этих 20 14 присяжных и будут сформированы. Вот в этом, конечно, проблема. Стороны получают списки с фамилиями присяжных без даты рождения и сведений о занятиях присяжных. Это тоже серьезное обстоятельство. Ну, а теперь насчет отбора все-таки присяжных. Каких присяжных рекомендуют отбирать? По этому поводу существуют обширные исследования, каких присяжных. Долгое время отбором присяжных занимались интуитивно, и большая часть юристов концентрировалась на демографических характеристиках (возраст, пол и т.д.). В итоге вот этих исследований были установлены на Западе всякого рода детали. Вот считается, например, что для подсудимого лучшими присяжными являются евреи и ирландцы, как наименее, видимо, аффилированные в данное общество и склонные ко всякого рода противодействиям властям. А самые плохие присяжные - это скандинавы, для которых, наоборот, право - это приказ государства, и лютеране, в отличие от католиков, католики лучше и дисциплинированнее, чем лютеране. Были исследования 70 годов, которые показали, что хорошие присяжные для истцов и для подсудимых - негры, афроамериканцы. Научным отбором присяжных впервые стал заниматься некий господин Шульман, который попытался однажды в 72 году отобрать присяжных по научным критериям. И отобрал. Дело было такое. О подсудимых, замешанных в антивоенных действиях. Тогда за это судили, поскольку эти люди пытались блокировать военную базу. Это было преступлением. И вердикт по этому делу вроде оправдал его намерения, потому что 10 из 12 присяжных высказались за оправдание. И только двое за обвинение, а это значит, что жюри не приняло никого решения, и прокурор, если хочет рискнуть еще раз, может возобновить процесс. Но 10 за оправдание означало, что шансов нет. Процесс не был возобновлен. Но на сторону обвинения встал пожилой лютеранин с антивоенными взглядами. И за обвинение высказалась женщина, которая была членом пацифистской организации, как и ее четыре сына. Таким образом, получилась странная вещь, что научный отбор присяжных вроде обеспечил решение, угодное стороне защиты, но за обвинение проголосовали присяжные, которые по всем правилам этого научного отбора должны были бы голосовать за оправдание. В итоге специалисты по научному отбору решили, что отбор присяжных - это на одну четверть наука и на три четверти - искусство. Какие методы научного отбора практикуются сейчас? Во-первых, это опросы местного населения. По делам, которые идут в военных судах, где-нибудь, в Ростове, это важно. То есть нужно понять, о чем думает местное население о чеченской кампании. И если опросы местного населения показывают, что люди негативно настроены против определенных категорий, неважно, гомосексуалисты или кто-то еще, и то это значит, что дело надо переносить в другой округ. Во-вторых, присяжных опрашивают с помощью анкеты судье. В-третьих, есть специальные люди, которые следят за поведением присяжных невербально (кто галстук поправил, кто воротник оттянул, вот за этим, кто перемигнулся). Кстати говоря, исследования невербалики в суде практиковались одно время у нас, но исследовали невербалику с точки зрения поведения судей и сторон. В частности, выяснилось, что контакт глаз между прокурором и судьей примерно в 7 раз больше, чем контакт глаз между судьей и адвокатом. Или, скажем, как двигается прокурор по залу? Свободно. Как адвокат? Стоит обычно за пюпитром. Как прокурор берет дело? Свободно - подходит и берет. Как адвокат? Приближается к судье с большой опасностью. То есть сколько не говори о состязательности, она не в отношениях, в отношениях другого совершенно - в отношениях адвокат - пасынок правосудия, а прокурор к хозяину. Прокурор и судья работают на пару. Далее, практиковалось исследование почерка присяжных и считалось, что это один из довольно надежных мероприятий, довольно надежный метод. Но есть еще формы консультирования. То есть, есть люди, которые продают свои психологические и иные познания, помогая адвокатам выбирать присяжных. На Западе эти люди получают примерно 3 000 долларов в день минимум. И, заметьте, платит не адвокат, платит федеральный бюджет. По делу об убийстве сторона обвинения имеет право отвести 20 присяжных и сторона защиты 20 присяжных. Если на стороне защиты выступают два подсудимых, то 40 присяжных, три - 60 присяжных. И отбор присяжных по делу об убийстве может длиться месяц. И платит за консультирование стороне защиты федеральный бюджет. Кроме того, есть еще.. Это я к тому говорю, что что-то вы можете взять на вооружение. Ну не то, что платит федеральный бюджет, пока этого надо добиваться. Но приглашение специалиста по консультированию процесса в суде присяжных я не исключаю возможным. В Москве есть группа психологов, которые работают с судами и ведут исследования. Кроме того, есть люди, которые торгуют прогнозами для суда присяжных и действуют следующим образом. Они отбираю из местного населения типичных присяжных, и дальше стороны перед ними разыгрывают процесс и свою аргументацию. Эти присяжные снабжены приборчиком, которые были на "Свободе слова" у Савика Шустера. То есть каждый аргумент стороны отслеживается на графике. Присяжные, если им нравится, направо поворачивают, если не нравится, налево. Таким образом, можно обнаружить лучшую тактику. Ну а для нас, я понимаю, что это очень дорогая вещь, и я должен заметить, что работа с такими присяжными позволяет придумать наилучшую историю. Ту историю, которая понравится присяжным. Главным образом, эта методика кроме уголовных процессов, практикуется в гражданских процессах, где гражданин судится и взыскивает всеми путями моральный вред. Ну, например, он взыскивает что-то с компании. Ну, допустим, он поскользнулся на разлитом масле и предъявляет иск в 100 тысяч долларов в связи с моральным вредом и в связи с тем, что он руку повредил. Компания, как правило, предпочтет откупиться. Но иногда дело доходит до суда. Практикуется консультирование, связанное с присяжными. На Западе очень простая логика. Иски предъявляются изрядно. Не могу удержаться, чтобы не рассказать о примере такого иска. Очень забавный пример консультирования. Американцы очень не любят налоговиков, во-вторых, они не любят очень страховые компании и, в-третьих, они не любят очень швейцарские банки по разным причинам. А тут случилось так, что некий господин в парадной форме правоведного еврея явился в швейцарскую страховую фирму и предложил им вот такое выгодное дело: страховать юношу на случай вступления в брак до достижения совершеннолетия. Он развернул графики, из которых выходило, что американские евреи обычно вступают в 25-27 лет. И фирма поняла, какое это выгодное дело. Фирма все сделала как положено, заключило массу этих самых полисов выдала, но через 15 началась расплата. Выяснилось, что они исключили из соглашения хакидов, а у хакидов принято брать жену в 16 лет, поэтому пришлось платить всем. И фирма возмущенная отказалась платить. Она решила, что ее обманули. Этот господин, который обеспечил все эти графики и демонстрации, схватил … и они выступили против этой фирмы. Фирма поломалась, но выплатила всем остальным страховое возмещение. Но после этого этот господин не успокоился. Он предъявил к этой фирме иск 4 млн. долларов за антисемитизм. И тут уже, конечно, фирма огорчилась и наняла консультантов по этой проблеме. Я смотрел, как консультанты работали и как они пытались убедить присяжных, что швейцарская страховая фирма заслуживает того, чтобы в данном случае ее оставили в покое. Это было очень интересное эмоциональное зрелище. Люди в основном в этом округе должны были попасть - клерки, преподаватели, то есть интеллигентные люди. И я с удивлением наблюдал, как на один из аргументов этой самой фирмы они закричали: "Go, Go, Go". С нашей точки зрения, они положили два пальца в рот и начали освистывать. Плохая фраза - она демонстрирует неприятие аргументов крайних в списке. Ну, такие люди работают. Чего бы я посоветовал нам. Мы не сразу найдем деньги для таких процедур. По меньшей мере вот чего: надо договариваться с судьями, чтобы судьи разрешили до начала процесса сторонам обвинения и защиты составили бы анкеты, которые присяжные заполняли. Пусть это будет простая анкета, хотя бы ответить на вопрос, сколько им лет, может быть, как они относятся к смертной казни, чем они занимаются. Я понимаю, что не все судьи на это пойдут. Но закону это не противоречит, и это довольно нелепо, что у прокурора нет ничего, кроме фамилии присяжного. Это неправильно. Есть понятие оперативного сопровождения процесса у государства. Ну, конечно, есть и методики опросов. Вот какие факторы выявлены здесь. Ну, считается, что женщины склонны чаще, чем мужчины, обвинять в изнасиловании, однако женщины не склонны слишком сурово наказывать за это дело. Считается, также, что молодые присяжные - либеральные группы. Хотя не всегда. Применительно к преступлениям по должности молодые присяжные жестче, особенно с военными. Это военных, совершивших преступления. Например, это касается дел о подавлении тюремных бунтов, когда офицеры стреляют в заключенных, молодые присяжные жестче, чем пожилые. Считается также, что играет роль статут. Чем выше доход присяжного, чем выше его профессиональный и образовательный уровень, тем более он склонен к осуждению. Психологи дают этому такое объяснение - этому есть, что терять. Преступление, скажем, мало грозит тому, у кого нечего взять. Насчет расовых данных. Ну, я уже говорил, что афроамериканцы чаще выступают за подсудимого, немцы и англичане больше доверяют прокурору, а славяне и итальянцы, наоборот, на стороне защиты. Однако эти характеристики считаются ненадежными. Если вам попадется на глаза пособие нашего психолога, то оно в основном основано на этике. Эти характеристики не надежны. Присяжные ведут себя не всегда так, как он советует (автор). Например, он советует, в случае, если молодой человек, подбирать ему присяжных не среднего возраста, а пожилых. Логика его такая: родители более строги к детям, чем дед и бабка. Чем старше присяжный, тем снисходительней они будут. Исследования психологов показали, что главное влияние на присяжных оказывает сила доказательств, как ни странно. И если с доказыванием все нормально, то, как правило, вердикт будет справедливым. Второе, что оказывает влияние - это тип преступления. По общему правилу, чем тяжелее последствия, тем чаще их приписывают подсудимому, а не ситуации. Чем легче последствия, тем чаще их приписывают ситуации. Говорят, что подсудимый невиновен. Ну, понятно. Обыденная логика. Три трупа, кого-то же надо посадить. Имеет значение, был ли человек ранее присяжным. По мере пребывания человека на скамье присяжных, у него развивается обвинительный уклон. Присяжные, вызванные в 3-4 раз, судят строже. Что еще имеет значение? По общему правилу имеет значение особенность общения подсудимого и потерпевшего. По общему правилу, чем подсудимый более похож на присяжных, тем они либеральнее. Во всех смыслах: во внешнем, личном. Чем больше факторов схоже…

Я знал одну судью Мосгорсуда, которая не терпела адвокатесс, одевающихся лучше, чем она. Это всегда сыгрывалось на их деле. И многие судьи так. В литературе приводится вступительное слово одного прокурора. Он выступал перед присяжными. Осудили фермера. Дело было связано с убийством человека, проникшего на его участок. Улик было относительно мало. И прокурор сказал вот что: "Когда я был ребенком, я жил в маленьком городке. Мы были очень бедными. И единственной радостью у меня была ложка сахара, которую раз в неделю давала мне мать, доставала ее из бочонка. Но я так любил сахар, что когда она ложилась спать, я часто приходил и угощался сахаром. Но какую бы осторожность я не проявлял, мать всегда устанавливала этот факт и всегда меня порола. Лишь потом я понял, как она это делает. Мать была большой чистюлей. Она два-три раза мыла пол и обязательно находила несколько кристалликов сахара возле бочки. Вот так и улики, господа присяжные, их может быть мало, но они изобличают виновного" Он, во-первых, продемонстрировал, что человека можно осудить на основании небольшого числа улик и, во-вторых, показал, что он свой - его пороли за ложку сахара. Играет роль даже, кстати, физическая привлекательность. Кроме двух случаев: Если преступление слишком серьезно, скажем, серийное убийство - маньяк, даже если он выглядит как пай-мальчик, симпатии не вызывает у присяжных. И второе - дело о мошенничестве, когда привлекательность использована как отмычка. И аккуратная одежда. Американский адвокат начнет с того, чтобы не обидеть своего клиента, чтобы он был похож на присяжных и вообще производил приятное впечатление. В американском суде вот почему так можно. Кто на вас напал, видите вы человека в этом зале. Но этот человек сидит в рубашке, в галстуке и пиджаке и рядом с адвокатом. И никому не придет в голову сажать его за решетку. Потому что если вы его посадили в клетку, это признак несправедливого судебного процесса. И когда вводился суд присяжных, я это все разъяснял судьям, но многие судьи отказывались сажать в клетку. Скажем, в Саратове братья Мартыновы сидели в ножных кандалах, но не в клетке, а за барьером. Но присяжные не видели ножных кандалов. Или дело знаменитого полковника Абеля. Первое, что сделал адвокат, это переодел его. Потому что так он работал под фотографом и выглядел он очень не презентабельно. У него были длинные волосы, усыпанные перхотью. Но, словом, выглядел как богема. Это присяжным не могло понравиться. Полковнику Абелю дали тридцать лет. Присяжные выступили против смертной казни. Это сыграло роль. Имеет значение, конечно, и моральный облик потерпевшего. Особенно это касается дел об изнасиловании. Считается, например, что если жертва работница, имела внебрачный секс и выпивала, то скорее всего припишут причины изнасилования, а не подсудимому. Есть еще странное наблюдение о том, как влияет поведение жертвы изнасилования на осуждение. Считается, что если жертва не сопротивлялась, слабо сопротивлялась или слишком сильно сопротивлялась, то, скорее всего, припишут ей происходящее и оправдают насильника. То есть женщина должна сопротивляться средне: с одной стороны, не делала, чтобы не показать желание, с другой стороны, не так сильно, чтобы ее можно было принять .. Эти вот факторы выявлены. И они почти считаются общедоказанными. Ну вот, отбор присяжных. Значит, надо подсудимого делать похожим на присяжных. А присяжных надо выбирать из людей, которым ваша история может понравиться, но для этого надо историю придумать. С этими делами, с Ульманом и Сутягиным, истории не выглядели для этого состава присяжных приятными. Что-то им не понравилось.

Есть такая теория, которую развивал в свою время Хован. С его точки зрения, как работают люди. Двумя способами: они включают либо центральный способ восприятия информации либо периферический. Вот манипуляция этими способами составляет.. Центральный способ означает, что слушатель анализирует вашу информацию рассудком, то есть работает с аргументами и только аргументами. А периферический способ связан не с аргументацией, а со способом представления. Кто красивее. Кто сделает так, что ах.. ах. При этом центральным способом, в основном, пользуются люди, считающие себя компетентными, вот присяжного надо заставить поверить, если вы хотите, чтобы он прислушался к аргументу. Или же человек, который заинтересован в вынесении правильного решения, для этого судья все время подчеркивает, что от вас все зависит, господа присяжные, ваше решение определяющее и мы обязаны ему следовать и т.д. Или же еще люди, которые находятся в плохом или неправильном настроении. Вот если присяжные находятся в плохом настроении, они склонны анализировать аргументацию, если они запуганы или что-то такое. Поэтому тот, кто убаюкивает присяжных, не прав. Тот, кто веселит, тоже не прав. Но вообще, присяжные должны быть трепетны. Для этого обычно им рассказывают, что будет, если они вынесут неправильное решение. Например, царским присяжным по делу о казнокрадах один прокурор сказал, что оправдайте, уйдете домой пешком. Ну, а периферический способ - это, в основном, люди, которые считают себя некомпетентными, для которых решение не очень важное. И, наконец, те, которые находятся в хорошем, благодушном настроении. Например, после обеда. С точки зрения Хована процесс убеждения строится на механизме контраргументации. Вы приводите свои аргументы, а человек сравнивает их со своим опытом, своими контраргументами. И в этом все дело. То есть задача оратора сводится к чему? Не давать достаточно времени, что найти контраргумент, поэтому считается, что оратор должен говорить быстро, не настолько быстро, чтобы его понять было нельзя, но достаточно быстро, чтобы публика успела запомнить, что он говорит, но не найти контраргумент. Рекомендуются быстрые темы речи, во всяком случае, убеждающей речи. И, кроме того, надо уменьшить количество контраргументов. Ну, как их уменьшают. Как правило, мы либо наращиваем свою аргументацию, либо отвлекаем от контраргументации. И одним из лучших средств отвлечения является наглядность. В американском суде вы увидите планшетку, на которой даже по самому ничтожному делу нарисован флаг города, .. присяжные на это смотрят и очень радуются. По рукам присяжных обычно пускаются вещественные доказательства. Поэтому Хован разбил процесс убеждения на 4 стадии. Первая стадия - внимание. Надо привлечь внимание аудитории. Поэтому юристы часто говорят: "обратите внимание, это очень важно и т.д.". Потом, правда, выяснилось, что еще лучше внимание отвлекать. Иногда внимание отвлекают от своего слабого сообщения. Для нашей политической пропаганды это очень типично. Здесь, конечно, способы отвлечения внимания от того, что говорит противник. Иногда дергаются, кашляют сознательно. Был адвокат в Калифорнии, когда разрешалось курить, который делал вот что. Он вставлял свою сигару в металлический стержень, когда говорил прокурор. На определенном этапе присяжные уже не слушали прокурора, а смотрели на сигару, когда же он пепел отряхнет. А он курил, курил, а пепел нарастал. Вторая стадия - понимание. В наших судах типична медицинская терминология, которая всех раздражает, никем не понимается. Но если термины разъясняются, то становится все понятно. И похоже на то, что проблемы понимания нет. Ио есть позиция должна быть изложена ясно, в понятных присяжным выражениях. Третья стадия, я бы сказал, самая важная - стадия принятия сообщения. Люди могут все понять, но это не значит, что они все примут. Это не значит, что они будут действовать так, как вам нужно. Понимают, а сами думают: "пой, ласточка, пой", но не принимают. Поэтому надо делать что-то такое, чтобы помогло принять, но для того, чтобы делать так, надо понять, как решают вопросы присяжные. И есть такое мнение, тоже основанное на всякого рода исследованиях, что присяжные, в основном, задаются тремя вопросами: об объекте, субъекте и ситуации. Первый вопрос, который задают себе присяжные, это является ли поведение подсудимого реакцией только на данные объекты в этой ситуации или на однородные объекты. Иными словами, подсудимый напал только на этого человека или он всегда так себя ведет. Если он и раньше вел себя так плохо, то, скорее всего, его осудят в этом случае, вот почему запрещено сообщать о судимости. То есть важный вопрос - это привычный преступник или ситуативный. Если ситуативный преступник, то, скорее всего, припишут ситуации, а не данному человеку. Далее второй вопрос - как поступают на месте подсудимого другие люди. Тут становится понятым, почему милиционеров оправдывают. Все берут ведь взятки. Как поступают другие люди, совершают ли они преступления в такой же ситуации, как и подсудимый. И третий вопрос - действовал ли подсудимый таким же образом в других ситуациях. Нападал ли он на других людей, как бы поступил другой человек и в других ситуациях он как себя вел, хорошо или плохо? Что важно для присяжных. В связи с этим я обычно рассказываю историю: 86 год, некая барышня была похищена террористом. Она была дочерью миллионера. Но потом выяснилось, что она стала на сторону своих похитителей и вместе с ними напала на банк. Надо было решать, что с ней делать. Она теперь попала в руки правосудия, и ее судили вместе с ее похитителями. И вот аргументация адвоката: во-первых, она совершила ограбление только этого банка, больше она никаких банков не грабила и краж никаких серьезных не совершала. Во-вторых, большинство людей на ее месте повели себя также. Почему? Ее заставили, она напала на банк, потому что ей угрожали. И в прошлом она была законопослушным и приятным человеком. Но дальше речь перешла к прокурору. А в американском суде сначала говорит прокурор, потом защитник, потом прокурор. Прокурор продемонстрировал: "да, она совершила ограбление только это. Но в 17-летнем возрасте совершила кражу из магазина. Дело уже привычное. Во-вторых, она вела себя на так, как большинство нормальных людей, потому что большинство нормальных людей не стало бы угрожать кассиру пистолетом. И, в-третьих, не была она так законопослушна, создавала окружающим проблемы. Например, в возрасте 18 лет попала в полицию за распитие спиртных напитков в вашингтонском парке. А однажды была на незаконном митинге, там как раз выступала. И, наконец, четвертая стадия - это запоминание сообщения. Проблема запоминания заключается в том, что у человека есть .. И кроме того, люди помнят по-разному. Некоторые лучше помнят цифры, образы. Но по больше части люди лучше запоминают визуально. А то, что слышат, хуже запоминают. И еще, люди лучше запоминают при повторении. Поэтому адвокату хорошо работать с неадвокатами, представителем какой-нибудь правозащитной организации, который мог бы сказать то, на что адвокат не решится или который мог бы сказать то же самое, но другими словами. Это способствует запоминанию и, конечном счет, вынесению решения в пользу клиента. Есть еще некое рассуждение. Психологи различают мужской и женский тип речи. Независимо от того, говорит мужчина или женщина. Женский тип речи характеризуется всякого рода ограничительными выражениями: "если я не ошибаюсь…, возможно…, мне кажется, что…."или же повторениями индикаторов неуверенности: "я не уверена, не совсем уверена…". Для женского типа речи характерна интенсификация. Там, где мужчина скажет "друзья", женщина скажет "очень близкие друзья" и т.д. Много в женской речи пустых прилагательных: "ах, какой он очаровательный..". Выяснено, что женский тип речи воспринимается хуже, чем мужской. Тот, кто использует женский тип речи, воспринимается, как менее привлекательный, менее заслуживающий доверия и поддержки. Был опыт на сей счет: … перед людьми, которых назначили игрушечными присяжными, разыгрывалась одна и та же сцена. Им предложили решить дело: ехала машина скорой помощи, везла человека, с ней столкнулся другой автомобиль какой-то компании и, в результате, человек не был доставлен вовремя в больницу и умер. Ну а дальше, присяжным предлагают выслушать показания свидетеля. Свидетель - человек, который сопровождал этого человека в больницу. Соответственно, разным группам предъявляют показания мужчины, который говорит в мужском стиле, мужчина, который говорит в женском стиле и женщина, которая говорит в мужском стиле, и женщина, которая говорит в женском стиле. Выясняется, что, независимо от пола свидетеля, тот, кто говорит в женском стиле, воспринимается хуже. Поэтому мужские, уверенные конструкции, видимо, лучше на присяжных. Присяжным важно видеть законченную историю, оправдать свое решение, они должны понимать, в чем смысл того, что они делают. Например, дело американского спортсмена и киноактера Симпсона, который убил жену и любовника, во многом было состязанием историй. Прокурор рассказывал историю про черного парня, который сознался, а защита - про хорошего черного парня, к которому была жестока полиция. И присяжные решили дело в пользу второй истории. Присяжные были людьми, которые знали о жестокости и несправедливости полиции. Правда, есть еще одна забавная штука. Но это уже риторика. Защитника Симпсона сказал, что вы должны осудить моего клиента, если прокурор доказал его виновность вне разумных сомнений. Обвинение утверждает, что жена Симпсона была мертва. Но господа присяжные, сейчас я сделаю небольшую паузу, хлопну в ладоши, и жена войдет в зал. Ага, господа присяжные, вы обернулись, так, значит, вы неуверенны даже в том, что она погибла. Вот это сыграло определенную роль, то есть адвокат продемонстрировал, что присяжные не уверены, нет разумной уверенности даже в смерти. Правда, у истории есть продолжение. Когда история закончилась, был вынесен оправдательный вердикт и адвокат пошел благодарить присяжных, пожимая им руки, старшина сказал: "не считайте нас дураками, мы обернулись, но ваш подзащитный не обернулся". Обычная уловка, связанная с вопросами, это задавать длинные вопросы, на которые проще ответить утвердительно, чем разбираться, с чем мы тут не согласны. А второе, это включение или исключение из вопроса юридических пунктов. Скажем, дело Сутягина. 4 вопроса. Первый вопрос - действительно ли он встречался с иностранными шпионами, а второй вопрос - действительно ли он передавал сведения. Таким образом, по сути, внутри одного вопроса шесть вопросов. А, кроме того, пять эпизодов преступной деятельности подведены в один вопрос. Второй вопрос - совершил ли он эти действия за вознаграждение. Юридического значения этот вопрос не имеет. Третий вопрос - виновен ли. В рамках этих вопросов не поставлен самый существенный - о мотивах. Ведь человека нельзя обвинить в том, что он шпион, если у него нет антисоветского контрреволюционного мотива. Тут два важных вопроса: 1. сознавал ли он, что это люди - агенты военной разведки, ибо если даже они и были агентами, то это не значит, что он это осознавал. 2. а было ли у него намерение причинить ущерб безопасности и обороноспособности РФ. Он мог передать секретные сведения, но если у него не было мотива причинить ущерб безопасности, то это лишь разглашение государственной тайны. Кроме того, судья за рамки выходит, под предлогом того, что этот вопрос юридический, вопрос о гос. Тайне. Версия защиты: что сведения никакой тайны не составляют и были почерпнуты из открытых источников. Судья данный вопрос не ставит в процессе и присваивает себе право определять, государственная это тайна или негосударственная. Если бы мы поговорили с Шурыгиным, председателем Кассационной палаты, то, я думаю, что он не скрыл бы от нас своей радости по поводу того, что нынешний УПК, в отличие от закона от 16 июля 93 года, не говорит, что присяжные могут ответить: "да, виновен, но без намерения лишить жизни". Из этого Шурыгин делает странный вывод, что присяжные не должны обсуждать вопросы юридического то